Онтогенетическое развитие активности
Каков путь развития ребяческой активности до достижения ею ступени зрелой воли? Детальное изучение данного вопроса представляет собой задачу отдельной психологической дисциплины — ребяческой психологии. Здесь же, в курсе общей психологии, достаточно ограничиться рассмотрением основным образом того, что имеет значение для понимания природы человеческой активности и, неподражаемо, воли.
Уже давно ребенка описывают как сенсомоторное существо. Это значит, что всякое впечатление вызывает у него безудержный импульс непосредственной реакции. Маловажно, исходит ли это впечатление извне или изнутри, из самого организма, за ним тотчас же следует реакция. Следовательно, реакции ребенка обязаны иметь такой же случайный, неупорядоченный характер, как наружные и внутренние впечатления, вызывающие эти реакции. Субъекта как внутреннего агента, центра, упорядочивающего этот хаос, реагирующего на одни впечатления, а иные оставляющего вовсе без ответа, удовлетворяющего некоторые потребности, а остальные переносящего на задний план, — такого субъекта в новорожденном ребенке еще не существует. Для того, чтобы он появился, развился и созрел, нужно время, а именно — вся пора детства, которую можно считать вполне завершенной только с того момента, когда подросший человек превратится в самосознающее Я, наделенное способностью подлинно волевой регуляции своей жизни.
Процесс развития ребенка протекает в специфических условиях: он растет в упорядоченной среде. Это играет решающую роль в процессе его развития, поскольку воздействующие на ребенка впечатления утрачивают характер хаотичности: в течение
долгого медли, пока ребенок еще слаб, их упорядочивают взрослые. То же происходит и в отношении потребностей ребенка: их удовлетворение также упорядочено взрослыми. Вследствие всего этого у ребенка постепенно вырабатываются упорядоченные реакции, имеющие вначале вид так именуемых условных рефлексов. Ребенок привыкает на одни впечатления отвечать определенными реакциями, а в ответ на иные — затормаживать реакции. Элементарные потребности он удовлетворяет в определенное время и в определенном месте. Одним словом, под воздействием упорядоченной среды у ребенка вырабатываются определенные элементарные навыки, вносящие определенный порядок в поведение этого сенсомоторного, чрезвычайно импульсивного существа.
Исключительно великое значение для упорядочения поведения ребенка имеет и словесное воздействие, к которому мы прибегаем тотчас же, заметив у ребенка признаки понимания речи; мы непрерывно воспрещаем ребенку делать то, чего нельзя, учим и побуждаем его вести себя так, как считаем наиболее правильным. Таким образом, перед ребенком строится целая система воспрещённого и дозволенного, постепенно высвобождающая его поведение от господства импульса, придавая ему упорядоченное направление. Так или иначе, но ребенок одного-трех лет принуждён постепенно привыкнуть удерживать свои импульсы и действовать маршрутом, указанным взрослыми. В этот период для его поведения неподражаемо специфично то, что он легко покоряется дисциплине, непрерывно тренирующей его в определенном направлении.
Однако в эти же годы активность ребенка развивается и в приятелем направлении. В течение первого и второго года жизни он неподражаемо устремляется овладеть своим телом. Вскоре он научается ходить, что все больше и больше освобождает его от ухаживающих за ним взрослых. Процесс овладения своим телом, неподражаемо обучение ходьбе, требует от ребенка достаточно-таки великого напряжения, заметных усилий, и занимательно, что ребенок абсолютно не избегает этого; против, он устремляется к этому до тех пор, пока не достигнет цели — выучиться свободно ходить. Проследив за поведением ребенка, когда он учится ходить, мы будем принуждены заключить, что имеем дело с истинным волевым поведением — настолько велико напряжение ребенка и так целеустремленно все его поведение. В действительности же, окончательно, пока еще абсолютно неуместно разговаривать о волевом поведении; роль воли в этом случае исполняет импульс, исходящий из тенденции к созреванию врожденной функции. Механизм ходьбы уже достаточно созрел, и необходимо задействовать его. Это и становится источником столь зримых усилий ребенка, удачно заглушая все иные то и дело возникающие импульсы. Нередко ребенок падает, получая даже, может быть, болезненные ушибы, но, несмотря на это, он упорно продолжает свои попытки встать на ноги и ходить. Это учит его проявлять усилия, оказывать противодействие. То же самое происходит и в элементарных забавах ребенка, в которых он удовлетворяет потребность задействования своих сильнейших тенденций. Импульсивная сила этих тенденций велика, и с ее подмогою ребенок привыкает сражаться с противоположными тенденциями и прочими препятствиями.
Таким образом, неподражаемо отличительным для активности ребенка первых трех лет является проявление двух взаимонаправленных тенденций. С одной стороны, он легко, почти без противодействия, покоряется регуляции, вносимой взрослыми в его активность, а также всем мерам, к которым обращается дисциплина младенческой поры с целью его научения. В данном смысле ребенок податлив и пластичен, как воск. С иной стороны, под воздействием сильных импульсов врожденных, природных тенденций в нем развивается способность сражаться с препятствиями, проявлять усилия и преодолевать сопротивление.
К трем-четырем годам процесс развития этой заключительней тенденции достигает столь высокого уровня, что она становится уже несовместимой с присущей ребенку 1—3 лет тенденцией повиновения и пластичности, разрушает ее, необыкновенно преобразуя всю структуру поведения ребенка. Теперь на передний план выступает именно данная тенденция, и покорный, мягкий, как воск, ребенок превращается в чрезвычайно своенравное, своенравное и упрямое существо. Он обнаруживает неукротимые импульсы своих желаний, зачастую оказывает нам диковинное противодействие и, требуя на своем, иногда выявляет способность просто удивительного усилия. Некоторое время сражаться с ним почти невероятно и упорядочить его поведение удается только физическим принуждением.
В этот так именуемый период первого упрямства ребенок на каждом шагу сталкивается с противодействием взрослых, болезненно переживает непреклонность их воли, знакомится с нерушимостью их требований и управлял и очень скоро переходит на новую ступень активности. У него развивается осознание неизбежности, нерушимости беспристрастно существующих управлял, беспристрастно существующей обстановки, и он вновь становится покорным и податливым. Различие по сопоставлению с первым периодом состоит в том, что тогда ребенок субъективно не ощущал принуждения, а теперь он ощущает, что обязан считаться с беспристрастной обстановкой, что верховодила изменить нельзя, им надобно подчиниться, то есть сейчас он переживает принуждение и субъективно.
Сообразно этому меняется и содержание игр ребенка. Он охотнее участвует в коллективных забавах, предполагающих соблюдение определенных правил. Он уже способен понять эти верховодила и покоряться им, охотно выявляя это. Забава тоже развивает в нем способность осуществления сознательного, принудительного поведения.
Таким образом, ребенок избавляется от упрямства и негативизма (делать наперекор старшим), свойственному ему в трех-четырехлетнем возрасте; отныне он уже ощущает неизбежность и обязательность управлял, признает их принудительную силу, покоряясь ей добровольно. Разумеется, тем самым он достигает более высокой ступени активности. С точки зрения будущего развития неподражаемо примечательно и главно то, что в этих новых условиях поведения подготавливаются твердые основы воли и обнаруживаются первые признаки ее проявления.
Выше мы уже отмечали, что сознательное принудительное поведение представляет собой подготовительную ступень воли. Так или иначе, теперь ребенок покоряет созревшие в течение предыдущего периода сильные импульсы исходящим извне правилам, в обязательности исполнения которых он уже не сомневается. Теперь он уже знает, что он обязан исполнять обязательства, прикладываемые на него правилами, желая это может ему вовсе не нравиться, о чем он порой заявляет и вслух. В общем ребенок не ставит вопрос о целесообразности этих управлял, так как сходственная точка зрения ему еще чужда; в основе этих управлял лежит авторитет взрослых — родителей, воспитателей. В 4—7-летнем возрасте, для которого отличительна данная ступень развития активности, необыкновенно энергично развивается сознание авторитета. К заключительному году этого периода у ребенка уже достаточно твердо выработана способность исполнять то, к чему его обязывает авторитет. Это уже подразумевает достаточную зрелость элементов воли.
Третий период характеризуется именно тем, что в рамках той формы поведения, каковым является учение, ребенок привыкает к самостоятельному управлению своим поведением, однако в направлении не намеченных им самим целей, а указанных ему авторитетом. Специфично для этого периода то, что у ребенка не возникает вопроса о целесообразности целей и управлял, к соблюдению которых его призывает авторитет взрослых — семьи и школы; он не сомневается в их целесообразности, не подвергает ее проверке. Он заведомо принимает их как бесспорно целесообразные, и ему даже не прибывает в голову мысль, что, быть может, его авторитеты заблуждаются. Учение представляет собой основную форму поведения ребенка данного возраста, оно-то и превращает вопрос о значении управлял и порядка в предмет ежедневных ребяческих переживаний. Процесс обучения способствует последующему закреплению способности организованного, систематизированного поведения ребенка.
Однако в том же периоде продолжает развиваться и иной момент активности, который на определенной ступени своего развития вступает в неминуемый конфликт с первым, то есть с тенденцией некритичного повиновения установленным правилам. Прежде всего, физическое развитие ребенка способствует преображенью биологической основы физического субстрата его личности. Неподражаемо велико значение видоизменений, происходящих в эндокринной системе, в первую очередь — перестройки активности желез. Активация половых желез прикладывает свою печать на весь организм. Теперь он уже представляет собой завершенную особенность, у которой уже достаточно созрели возможности вести самостоятельную жизнь, а потому у подростка появляется сильное стремление к самостоятельности. Наряду с этим созревший в процессе обучения интеллект подсобляет ему критическим взглядом пересмотреть и оценить все то, что ему до сих пор преподносил авторитет. В результате этого подросток еще раз коренным образом меняет свое поведение — теперь он негативно относится ко всему тому, во что до сих пор так веровал и чему достаточно охотно покорялся, вновь становясь своевольным, упрямым, негативистически настроенным созданием, который считает, что вправе сам распоряжаться собою.
Таким образом, в период полового созревания вновь проявляются негативизм и упрямство. Подросток ощущает неуклонную тенденцию суверенной самостоятельности и бесчеловечного отрицания ранее признаваемого положения вещей.
Эта вторая пора упрямства также скоро завершается, уступая место новой, теперь уже высшей ступени развития человеческого поведения. Фантазия и интеллект подрастающего человека уже достаточно развиты для того, чтобы он мог брать на себя регуляцию собственного поведения. Его окрепшее самосознание, постоянное подчеркивание собственного Я и своих идеалов достаточно подготавливают его для того, чтобы отныне именно это Я и стало субъектом его поведения. Итак, подрастающий человек уже окончательно достигает ступени волевой активности.