Часть II ВОДА ТРЕВОГИ НАШЕЙ
ЧТО ИМЕЕМ, НЕ ХРАНИМ…
Общеизвестно, что чистая вода необходима для жизнедеятельности
человека, однако лекари-гигиенисты и экологи земного шара все настойчивее
предуведомляют человечество, что из-за расточительства и бездумного загрязнения
чистой воды осталось не так уж много.
Вот один пример. Чтобы женщины города с народонаселением в 400 тыс. человек имели
по паре капроновых колготок, нужно израсходовать для их изготовления такое
количество воды, которого хватило бы 10 тыс. человек на все потребности
(стирка белья, баня, ванные, душ и т. д.) в течение 10 дней. Но ведь колготки
носят не тысячи, а десятки миллионов женщин.
А вот иной пример.
По данным Тура Хейердала (Хейердал Т. Уязвимое море. Л.:
Гидрометеоиздат, 1973.), только в Средиземное море ежегодно сбрасывается
более 100 тыс. т нефти. Южнее Италии на каждый квадратный километр водной
поверхности приходится 500 л мазута. Саргассово море настолько загрязнено
мазутом, что исследователи не могли отобрать планктон сетями, так как мазут
забивал ячейки.
В одном из отчетов ООН говорится, что загрязнение акватории нашей планеты
одними только танкерами
достигает миллиона тонн в год, всего же в океан сбрасывается нефти
в десять раз больше.
В свое время мне довелось десять лет работать во Всесоюзном научно-исследовательском
институте бумаги, благодаря чему я побывал на многих целлюлозно-бумажных
комбинатах и в леспромхозах нашей необозримой отчизны. Может быть поэтому
с определенной частей компетентности могу сказать, что великих вандалов,
чем мы, пожалуй, не было и нет на всем белом свете. Подчас просто нестерпимо
было глядеть, как сотни рек и речушек Сибири с некогда родни-ково-чистыми
водами, в которых нерестились громадные косяки лосося, кеты, горбуши, жестоко
и вздорно уничтожались молевым сплавом бревен.
Вода Северной Двины, куда выходят промстоки сразу трех крупнейших в мире
целлюлозно-бумажных комбината, начинает пузыриться в чайнике еще задолго
до кипения из-за немыслимого содержания в ней щелока и иных агрессивных
химических реагентов, использующихся в процессе варки целлюлозы. Не сомневаюсь,
что именно по причине чудовищной загрязненности Северной Двины в этом регионе
за заключительные 20 лет не родился ни один по-истинному здоровый ребенок. Я
не имею полной статистики по всем заболеваниям, но знаю, что в 1986-87 годах
у 9 из 10 архангельских детей в возрасте 6-7 лет было отмечено существенное
снижение зрения.
Но то, что сотворили с Волгой, вообще не поддается никакой оценке. Это самое
истиннее правонарушение против человечества. И мне понятно, почему мы подписали
конвенцию, воспрещающую производство химического оружия. Зачем нам теперь
производить его, когда зачерпнул воды из большой русской реки – и вот тебе
отравляющее вещество об-Щепоражающего деянья. А ведь история уничтожения
самой прекрасной реки началась еще в двадцатые годы, когда под патронатом
НКВД на ней в районе Балахны были построены первенцы советской бумажной
индустрии – комбинаты-великаны, не имевшие очистки сточных вод. Дело в том,
что дешевле построить десять таких комбинатов, чем один с полным циклом
очищения промышленных стоков.
Почти полвека назад я родился в селе Рыбацкое под Ленинградом и помню то
время, когда мой дед ловил раков в нашей местной речке Мурзинке.
Судьба распорядилась так, что, сменив 8 мест жительства, я снова возвратился
в Рыбацкое, ставшее новым районом Санкт-Петербурга. А рядом с моим домом
в прямом смысле разлагающаяся и воняющая Мурзинка скидывает свои ядовитые
воды в Неву, как раз против городского водозабора. А ведь таких мурзинок,
впадающих в Неву и Ладогу, не одна, не десять – их больше сотни.
Ну и кто же мы после этого?!