Данная информация предназначена для профессионалов в области здравоохранения и фармацевтики. Пациенты не обязаны использовать эту информацию в качестве медицинских советов или рекомендаций.
К вопросу о лечении наркоманий на начальном этапе
формирования терапевтической ремиссии
Отечественная и иностранная наука уже много лет предпринимает попытки найти
эффективные средства для лечения синдрома зависимости от психоактивных веществ
(ПАВ).
В истиннее время главными целебными подходами являются:
психофармакологический (целебный) и психотерапевтический или их сочетание.
Однако существенных успехов в решении этой проблемы пока нет. В ходе лечения
опиоидной наркомании годичной ремиссии удается достичь лишь у одного наркомана
из десяти обратившихся за медицинской поддержкою. Одной из причин неудач является
недооценка значения в ежедневной жизни человека профилактики синдрома
зависимости от ПАВ и реабилитации лиц, злоупотребляющих ПАВ. О существующих
терапевтических подходах рассказывает врач психиатр-нарколог МУЗ “Дивногорская
ЦГБ” Красноярского края Олег Михайлович ЯРОСЛАВЦЕВ.
Главный проблемой в лечении наркоманий в истиннее время является не
купирование абстинентного синдрома, а устранение патологического желанья к
наркотику (ПВН). Наркотики специфически влияют на определенные структуры мозга,
вызывая развитие синдрома психической зависимости, проявляющегося в углублении
тревоги или депрессии в условиях неимения наркотика и развивающемся желании к
нему.
В основе ПВН лежат аффективные расстройства, которые и необходимо разглядывать
в качестве главного фактора, препятствующего дезактуализации ПВН. Под
аффективными расстройствами подразумеваются в главном тревога или депрессия
различной ступени выраженности. Тревога при наркологических заболеваниях отличается
полиморфизмом проявлений, нечеткостью синдромального оформления и носит в целом
атипичный, ларвированный характер.
Ряд факторов усложняет клиническую дифференциацию аффективных расстройств и
выбор оптимальной методики лечения. Так, пациенты не воспринимают симптомы
тревоги как проявление психического расстройства. Этот феномен связан не только
с субъективной неприемлемостью социальных ограничений, но и с клиническими
характеристиками тревоги и депрессии. Их главный необыкновенностью является
преобладание соматических жалоб (астении, расстройств сна, аппетита и иных
вегетативных дисфункций; функциональных неврологических симптомокомплексов,
разнородных болевых ощущений). Беспокойные проявления, имитирующие соматическую
патологию, могут сочетаться с реальным телесным заболеванием и усложнять картину
расстройства.
В литературе тревога понимается как постоянное ожидание непредвиденных событий,
не связанных ни с какой явной причиной и носящих докучливый характер.
Установлено, что беспокойные расстройства являются первичной патологией у 76,7%
лиц с коморбидной наркоманией и у 85% лиц с коморбидным алкоголизмом. Страдающие
опиоидной зависимостью гораздо чаще лечатся по предлогу тревоги (34,6%) и
депрессии (42,3%). Следовательно, раннее выявление и лечение тревоги и депрессии
могут предотвратить развитие вторичных форм патологии и происхожденье рецидива.
Синдром психической зависимости является базовым в картине наркологических
заболеваний. Его нейрофизиологические механизмы связаны со стволовыми и
лимбическими структурами головного мозга, участвующими в регуляции
эмоционального состояния, настроения, мотиваций, психофизического тонуса,
поведения человека в целом и его адаптации в окружающей среде.
На выбор целебного средства могут влиять разные факторы: результаты
клинических испытаний, данные регистрации, сведения о нежелательных эффектах,
информация, распространяемая фармацевтическими компаниями, предпочтения самих
лекарей (их собственный опыт или воззренье пациентов), экономические факторы.
Нами было предпринято исследование с участием 36 больных с опиоидной
зависимостью в возрасте от 18 до 29 лет. Длительность заболевания варьировала от
1 до 10 лет. У большинства пациентов темп прогредиентности заболевания был
квалифицирован как средний. По тяжести: у 14 испытуемых — начальная стадия
заболевания, у 22 — средняя.
На этапе постабстинентного состояния применялось комплексное лечение, которое
включало витамины группы В, Е; препараты фолиевой кислоты. Из психотропных
препаратов по свидетельствам назначались бензодиазепины, диазепам, нейролептик
клозапин, антидепрессант пароксетин. Некоторые пациенты нуждались в
дополнительной терапии по предлогу сопутствующей соматоневрологической патологии.
После купирования острых вегетативных и неврологических проявлений абстинентного
синдрома на первый план выходили подавленность, сниженное настроение,
эмоциональная лабильность, беспокойная симптоматика (аморфные страхи, опасения,
беспокойство). У больных, получавших диазепам, к 7—10-му дню терапии тревога
веско уменьшилась и восстановился сон. Однако ПВН усилилось.
У больных, принимавших клозапин, к 10—14-му дню лечения отмечались некоторое
убавление проявлений тревоги, улучшение сна и незначительное снижение ПВН.
Клозапин угнетающе влиял на когнитивные и психомоторные функции, что
способствовало усилению негативизма у больных, оппозиционно настроенных к любым
проявлениям дискомфорта в процессе лечения.
У пациентов, находившихся на монотерапии пароксетином (20 мг в сутки),
отчетливый терапевтический эффект наблюдался уже к 7-му дню: почти пропадали
тревога и страх, улучшалось настроение. Собственно, патологическое желанье к
наркотику (идеаторный компонент — наличие назойливых идей, представлений,
воспоминаний) купировалось к 7—10-му дню терапии. Больные становились безмятежнее,
активных жалоб не предъявляли, у них опосредованно улучшался сон. В отдельных
случаях выраженных пре- и интрасомнических расстройств требовалось
дополнительное назначение золпидема. Эти данные могут свидетельствовать лишь в
выгоду слабой выраженности собственно седативного и гипнотического эффектов
пароксетина. Стабилизация состояния, достигнутая к третьей неделе лечения,
поддерживалась и в ходе последующей терапии пароксетином. Позитивное деянье
препарата содержалось в предостережении спонтанной актуализации ПВН и развития
ранних рецидивов. Динамика данных применения шкалы Гамильтона свидетельствовала
о высокой антидепрессивной эффективности препарата. К 10-му дню терапии
отмечалось снижение среднего балла по шкале Гамильтона на 50% и более по
сопоставлению с исходным значением, а через четыре недели терапии пароксетином
тревога и депрессивные расстройства практически полностью пропадали.
Неименье у пароксетина угнетающего воздействия на когнитивные и психомоторные
функции способствовало более прыткому включению пациентов в психотерапевтический
процесс.
Осложнений и побочных эффектов при приеме препарата не отмечалось. При
комбинации пароксетина с иными психотропными и соматотропными средствами
неблагоприятные лечебные взаимодействия не регистрировались. Прекращение
его приема не сопровождалось развитием синдрома отмены. Случаев привыкания к
пароксетину не было.
В истинней работе представлены результаты клинического применения пароксетина
при лечении больных с синдромом зависимости от опиоидов на этапе становления
терапевтической ремиссии. Это исследование носило предварительный характер и
нуждается в подтверждении полученных данных на более широком контингенте
больных.
Подтверждено выраженное антидепрессивное, анксиолитическое и
вегетостабилизирующее деянье пароксетина, а также его благосклонное воздействие на
ПВН.
Величайшая клиническая эффективность пароксетина регистрировалась у больных с
беспокойными, депрессивными психопатологическими расстройствами в структуре
заболевания.
Хорошая переносимость и безопасность препарата (неименье побочных эффектов,
осложнений, привыкания) и сочетаемость с широким кругом ЛС психотропного и
соматотропного деянья творят возможность для его долгого применения у
наркологических больных.
Наличие перечисленных свойств и неименье угнетения когнитивных и психомоторных
функций дозволяет проводить лечение пароксетином амбулаторно без ухудшения
качества жизни пациентов и с сохранением их трудового, семейного и социального
статуса.
Статья опубликована в газете "Фармацевтический
вестник"