Наблюдение 1. Ощущенческое восприятие
До сих пор мы разговаривали о восприятии так, словно бы существует лишь единственная его форма. На самом деле формы рецепторных взаимоотношений с действительностью многообразны — одни проще, иные труднее. То, к какой из этих форм обращается живое существо, зависит, с одной стороны, от уровня его актуального развития, а с иной — от формы поведения, при осуществлении которой ему приходится устанавливать перцептивное отношение с действительностью. Таким образом, и в жизни существа, стоящего на высшей ступени развития, — человека посещают случаи, когда он обращается к наиболее простым формам восприятия, поскольку формы отношения с действительностью, то есть практика, могут быть такими, что его удовлетворят и сходственные простейшие виды восприятия.
К наиболее примитивным формам восприятия можно отнести те случаи, когда воздействие наружных раздражителей вызывает простой отклик в нашей психике, когда переживается лишь существование наружного раздражения; что же дотрагивается сущности, природы этого раздражения, это остается абсолютно безызвестным. Сходственные переживания необыкновенно часты тогда, когда сущность наружной действительности не имеет для нас значения, когда она нас не интересует, когда наше воздействие на действительность абсолютно не зависит от нас и определяется самим раздражителем. Крайней формой сходственного взаимоотношения с действительностью можно считать сон. Во сне прекращена всякая практическая связь с действительностью — мы абсолютно не собираемся воздействовать на нее. Но это обстоятельство, окончательно, не мешает самим раздражителям продолжать воздействовать на нас. Обыч-
но мы не ощущаем этого воздействия, оно остается в границах физиологии. Однако посещают случаи, когда какой-либо сильный раздражитель, скажем звучный звук, будит нас. Предположим, что в комнате что-то упало, и сильный шум разбудил нас. Приключается, что мы даже не знаем, что именно разбудило нас, но в ушах как словно что-то звенит — складывается впечатление, что след гула как бы продолжает действовать, и мы вдруг додумываемся, что нас разбудил шум.
В данном случае одновременно приведены образцы двух ступеней восприятия: первая, простейшая форма, когда в ушах что-то расступается, шумит, как словно этот шум является нашим состоянием, а не чем-то, существующим вне нас. Именно это представляет собой ту простейшую форму переживания наружной действительности, для описания которой мы и обратились к данному примеру.
Аналогичное переживание в свое время было описано нами под названием ощущения2, а затем Хайнц Вернер попытался осуществить экспериментальный анализ примерно такого же переживания. Возможно, что и Штерн подразумевает явление этой же категории, отмечая, что ощущение в этом случае представляет собой целостный резонанс личности в ответ на раздражитель. Целостный резонанс здесь не совсем точно выражает явление, о котором идет речь, поскольку оно представляет собой достаточно четкое переживание, возникающее на фоне целостного состояния и все еще переживаемое как бы состоянием субъекта.
Подобное переживание возникает не только у неожиданно проснувшегося человека. В общем можно сказать, что при прекращении практической связи между нами и действительностью всегда создаются условия для происхожденья сходственных переживаний; например, в случае сильной усталости или заметного снижения внимания.
Надо полагать, что нет ничего невероятного в том, чтобы в некоторых случаях эта простейшая форма восприятия — это, так сказать, ощущенческое восприятие — оказалась абсолютно достаточной с точки зрения нужд практического взаимодействия с действительностью. Подразумеваем случаи, когда наружный раздражитель лишь исполняет роль сигнала, за которым следует та или иная реакция. Возможно, необыкновенно часто сходственные случаи встречаются в практике потребления, где связь между раздражителем и реакцией зачастую носит сугубо рефлекторный характер.