Индивидуальные необыкновенности личности и вопрос о воле деяний
Индивидуальные необыкновенности личности знамениты под названием характеров, по отношению к которым имеются уже многочисленные классификации .
Мы не войдем здесь в рассмотрение этих классификаций, но со своей стороны укажем, что главным дроблением индивидуальных необыкновенностей личности обязано быть условное развитие органических или социальных психорефлексов, благодаря чему все личности могут быть разделены прежде всего на эгоистов и альтруистов. В последующем выдвигаются те или иные приватные необыкновенности личности, которые могут выражаться превосходством умственной трудоспособности и сосредоточения, которое мы имеем у мыслителей, или превосходством тонкой высоко дифференцированной впечатлительности, как у живописцев, или превосходством деятельности, связанной с находчивостью и решимостью, которое мы наблюдаем у деятельных и энергичных лиц, как, например, у полководцев и др.
Еще более приватная характеристика личности дозволяет выделение типов: деятельных, пассивных, аффективных и рассудочных, желая в этих определениях в веской мере затрагиваются уже вопросы характера.
В субъективной психологии тот род реакций, о которых речь шла в предыдущем изложении, носит название волевых проявлений, а внутренние мотивы, которые лежат в основе’этих реакций, в общей совокупности сочиняют то, что в субъективной психологии и в философии принято нарекать волей.
Как в философии, так и в субъективной психологии, как знаменито, немало было истрачено труда на выяснение вопроса о так именуемой воле воли или воле деяний
В этом отношении издавна развивалось два противоположных учения, из которых одно в личике эпикурейцев, Эригена, Renouvier и др. признавало в человеке существование безусловно свободной воли, тогда как иное в личике стоиков, Спинозы, Декарта, Лейбница и многих новейших натуралистов прибывало к полнейшему отрицанию свободной воли.
Первое воззрение, основывающееся на результатах самонаблюдения, выставляет как положение, что воля ничем, в сущности, не определяется и что лишь благодаря одной своей воле, без вмешательства посторонних причин человек в состоянии совершить те или иные деянья.
По этому учению воля, не будучи ни от чего зависимой, являясь проявлением особой духовной силы, не подчиненной законам физического мира, сама обусловливает собою новые явления в мире, а следовательно, и служит их причиною.
Нетрудно, однако, видеть, что это воззрение вступает в полное противо речие с общим законом сохранения энергий и с понятием о причинности всего существующего во вселенной, так как в мире, доступном нашему наблюдению и исследованию, мы не знаем ничего такого, что бы не обуслов ливалось чем-либо иным.
Ввиду этого иные умы развивали по отношению к воле человека абсолютно противоположное учение, дозволяющее всеобщность закона сохранения энергии и неимение свободы воли.
Последняя, по этому воззрению, является лишь миражем, существующим в самонаблюдении, в действительности же все поступки и деянья
человека ничуть не свободны, а вытекают неминуемо из условий его организации и данных обстоятельств.
В подтверждение этого взора приводили многочисленные статистиче ские данные, из которых вытекает самым несомненным образом, что, например, число правонарушений в той или иной местности находится в прямой зависимости от развития пьянства и социальных бедствий, как, например, голода, наводнения и др.
Даже такие, по-видимому, случайные поступки человека, как описки на конвертах почтовых писем, покоряются правильным колебаниям в зависи мости от тех или иных общественных явлений (Кетле^.
Неоспоримо также и воздействие наследственности на характеры, а следовательно, и на деянья и поступки человека.
Как ни документальны эти доводы, однако они не могли привлечь на свою сторону всех мыслителей в силу явного противоречия этого учения с установившимися высоконравственными воззрениями. Для человека невероятно допустить, что его деянья обусловлены не его собственными решениями, а законами статистики или наследственности и что в силу этих законов, а не от себя самого, он может сделаться вором, убийцей, вообще тягостным злоумышленником.
Вот почему, начиная с Аристотеля и до позднейшего медли, не прекращались попытки выйти из вышеуказанных противоречий и найти пути для согласования учения о воле воли и повиновеньи деяний и поступков человека законам, правящим окружающим миром. Эти попытки клонились к тому, чтобы доказать, что свобода воли и неминуемая причинность явлений не исключают друг друга. Но эти попытки, повторяющиеся до сего медли, пока не могут считаться успешными, и такие видные умы, как Dubois Reymond , признавая одинаково непреложными и понятие о сво боде воли, и закон сохранения энергии во вселенной, высказывались за пол ную невозможность согласования этих двух понятий для человеческого ума.
В этом ясным образом сказалась недостаточность субъективной психологии, опирающаяся на одно самонаблюдение.
С точки зрения беспристрастной психологии не может быть даже и вопроса об безусловно свободном определении своих деяний и поступков. Так как все эти деянья и поступки человека находятся в зависимости от собственной сферы, то явно, что они определяются прежде всего характером тех психорефлексов и их следов, которые образуют личность в человеке.
Не нужно и подтверждать, что человек в своих поступках и деяниях не может быть выразителем какой-либо иной, а не своей личности.
С иной стороны, и взоры тех, которые, отрицая абсолютно свободу воли, признают в человеке автомата, покоряющегося наружным условиям и являющегося игрушкой заключительных, не могут быть оправданы подходящими фактами, так как статистика, желая и подтверждает нам непреложным образом воздействие знаменитых условий на поступки и деянья человека, тем не менее не может исключать и целесообразности в деяниях отдельных лиц, не подводимой под общие цифры статистики. По предлогу данных статистики можно вообще заметить, что разные воздействия покоряют себе слабые натуры; сильные же натуры противостоят наружным воздействиям, а потому в зависимости от характеров отдельных личностей, входящих в данное сообщество, цифры, выражающие отношение наружных воздействий к поступкам тех и иных лиц, могут оказаться абсолютно разными.