ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ ОТНОШЕНИЯ И СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТЕКСТ
Желая симпатия, дружба и любовь встречаются в любом сообществе и являются общечеловеческими феноменами, необходимость поиска детерминации этих явлений определенными социальными условиями явна. Как отмечает Г. М, Андреева, механизм реализации общих, свойственных любому сообществу явлений лишь условно независим от социальной реальности; материал, из которого создан этот механизм, существенно изменяется в зависимости от типа общественной структуры и общественных отношений
Существенным изъяном многих исследований эмоциональных отношений является то,что подавляющее большинство творцов разглядывают аттракцию в отрыве от реальных условий жизнедеятельности человека. Это проявляется, например, в том, какие именно переменные включаются в исследование в качестве вероятных причин происхождения аттракции. В большинстве случаев сходственному анализу подвергаются личностные и даже индивидные характеристики соучастников общения. Не отрицая важности этих параметров, следует сказать, что число детерминант аттракции, по-видимому, ими не исчерпывается. Более того, противоречивость эмпирических результатов свидетельствует о том, что это, может быть, и не самые главные детерминанты и что какие-то неучитываемые факторы оказывают на аттракцию большее воздействие: межкультурные исследования доказывают в том, что в различных культурах воздействие на аттракцию сходных характеристик обычно опосредуется разными переменными. По всей вероятности (и это подтверждено рядом исследований), на роль таких переменных могут претендовать параметры самого общения и условий, в которых оно протекает. Однако остается проблема выбора исследователем означаемых параметров общения: в большинстве исследований они определяются только схемой эксперимента и не связаны, как это посещает в реальной жизни, с ситуацией в широком смысле, т. е. с тем социальным контекстом, в котором общение развивается
Важнейшими с точки зрения психологического анализа характеристиками социального контекста являются необыкновенности общей деятельности соучастников общения и наружные условия, в которых разворачивается взаимодействие
Нельзя сказать, что в современных исследованиях аттракции эти два класса переменных игнорируются полностью. Однако общая деятельность представлена в исследованиях лишь своими процессуальными, а не содержательными характеристиками (например, фиксируется наличие конкуренции или кооперации). Это приводит, в частности, к недооценке специфики качественно различных отношений. Так, явное различие между общением ветхих приятелей, с одной стороны, и общением, например, покупателя и продавца — с иной, в эмпирических исследованиях зачастую не просматривается. Что же дотрагивается наружных условий общения, то в экспериментах учитываются обычно лишь экологические факторы, к которым эти наружные условия, однако, не сводятся. Общаются люди, принадлежащие к определенному сообществу, интериоризовавшие нормы и представления своей культуры, получившие определенное воспитание и т. д
Иными словами, их общение протекает в том самом социальном контексте, который до сих пор в социальной психологии аттракции безусловно не учитывается. Невнимание к социальному контексту проявляется, в частности, в определении цели исследования, которая видится прежде всего в установлении зависимости между переменными. Доминирование такого стиля мышления диктует изоляцию изучаемого феномена и приводит к тому, что многие занимательные работы остаются, по сути дела, незавершенными, так как творцы их считают свою задачу выполненной, ответив на вопрос как?, и даже не ставят вопросов почему? и зачем?
Итак, постановка проблемы связи аттракции с параметрами широкого социального контекста вполне правомерна. Подходы к решению этой проблемы можно обнаружить, обращаясь к уже имеющимся в науке фактам
Такие подходы наиболее ясно проявлялись в социологически ориентированной социальной психологии, где делались неоднократные попытки изучения зависимости аттракции от социального контекста. Однако объектом анализа в этих работах является сообщество в целом, группа или некий абстрактный, среднестатистический индивид. В результате вместо ответа на вопрос о способах воздействия социального контекста на аттракцию одного человека к иному предлагается решение иной, сходной, но все же несовпадающей проблемы связи параметров социума с усредненными параметрами аттракции — феноменом, психологическое содержание которого практически выхолощено
Из социологически ориентированного анализа светло, например, что неименье широкого круга общения со ровесниками в малюсенькой африканской деревне снижает роль любви как детерминанты заключения брака. Этот вывод, однако, распространяется лишь на деревню в целом и даже не на конкретную деревню, а вообще на деревни такого типа. Он безусловно неприменим к реальной паре обитателей этой деревни, которые, могут, не покоряясь статистическим закономерностям, полюбить друг друга и пожениться
Можно сказать, что обитатели великого города имеют больше шансов пожениться по любви, чем обитатели отсталой провинции, что, однако, не исключает неэмоционального брака мещан. Социальный контекст аттракции оказывается таким образом наружней по отношению к общающимся индивидам переменной, которая либо способствует, либо мешает взаимодействию, но не влияет, по-видимому, на его содержание
На наш взгляд, таким наружным воздействием воздействие социального контекста на аттракцию не ограничивается. Он обязан непосредственно проявляться в содержании человеческого общения. Если возвратиться к образцу о полюбивших друг друга юноше и девушке из африканской деревни, то их чувства обязаны с великий ступенью вероятности отличаться по содержанию от тех, которые связывают пару молодых москвичей. Следовательно, необходим более конкретный анализ условий того сообщества, в рамках котороготолько и можно понять специфику содержательных компонентов общения
Наиболее надежным способом выявления связи содержания эмоциональных отношений с социальным контекстом была бы прямая экспериментальная проверка — сопоставление параметров аттракции в различных сообществах. К раскаянью, современный уровень развития психологии не дает возможности провести такую работу. Сравнимое измерение интенсивности эмоций в различных культурах и субкультурах — задача еще не решенная
Вербальные методики помимо того, что они несут на себе громадный груз изъянов, крайне трудно адаптировать к иной культуре. Что же дотрагивается невербальных, то они связаны с эмоциями не непосредственно, а через иные переменные. Поэтому, даже если тот или иной показатель адекватен для определенной совокупности, предсказать ступень его валидности для иной крайне трудно
Перспективным в этом плане представляется контент-анализ творений искусства, философских и социологических работ различных культур. При этом в первую очередь обращает на себя внимание универсальность человеческих чувств. Доказательством этому служит сам факт понимания представителями одной культуры литературных творений иной. Не исключено, однако, что эта универсальность объясняется моментами сходства различных культур, вызванного, во-первых, взаимовлиянием и, во-вторых, наличием некоторых общих исторических закономерностей. О том, что вывод о независимости содержания эмоциональных компонентов общения от социального контекста преждевременен, разговаривает, например, глубокий историко-психологический анализ дружеских отношений, проведенный И. С. Коном . Он показал, что дружба возникла как отношение к веской ступени институциализированное: так, в древности выбор друга отнюдь не был свободным, он диктовался разными экономическими и политическими уразумениями, интересами рода и т. д. На этом основании можно было бы сделать вывод об условной по сопоставленью с теперешней неэмоциональности, холодности дружбы древних. Но, явно, что этот вывод был бы преждевременным. Из приведенных данных следует лишь, что содержание, психологиче-ский смысл дружбы в античности отличался от того, что стоит за этим понятием сейчас. Вполне вероятно, что глубоко личностное, интимное чувство, совпадающее по содержанию с современными дружескими ощущеньями, существовало и раньше, но не играло такой главной роли в сообществе, не было столь распространено и поэтому не попадало или попадало редко в поле зрения философов и живописцев. Для нас в данном случае главно то, что и контент, и историко-психологический анализ не дозволяют в полном объеме продемонстрировать воздействие социального контекста на аттракцию
Другой путь состоит, на наш взгляд, в теоретическом анализе самого феномена аттракции с привлечением данных, полученных в ходе ее экспериментального исследования, что предпочтительно описывает работы психологически ориентированной социальной психологии. Как уже отмечалось выше, прямых сравнений между аттракцией и параметрами социального контекста до сих пор не проводилось. Поэтому придется ориентироваться на косвенные данные, прежде всего на противоречивые и труднообъяснимые факты, неструктурированностькоторых может быть связана с неимением адекватного объяснительного принципа
Таким труднообъяснимым фактом является неименье связи (или наличие лишь слабой связи) между аттракцией и свойствами личности ее субъекта. Эти данные прибывают в противоречие с представлением о спонтанности и внутренней детерминированности эмоциональных компонентов общения и принуждают предположить, что в действительности эти компоненты достаточно часто являются внешнедетерминирован-ными
Интересно, что во многих теоретических работах выдвигаются положения, согласующиеся с таким представлением. На нормативную обусловленность эмоциональных компонентов общения указывают, например, работы советских творцов, проведенные на ребяческих и юношеских коллективах, такие, как исследования В. А. Лосенкова , А. В. Мудрика , И. С. Полонского и ряда иных. Их данные дают основание предположить, что аттракция не только внешне детерминирована, но и носит нормативный il характер, а связанное с ней поведение является в веской ступени ролевым
Признание нормативного характера эмоциональных отношений (а означает, и их прямой связи с социальным и групповым контекстом) дозволяет объяснить не только многие научные факты, но и ряд жизненных наблюдений, таких, например, как эпидемии романов в школах. В одном классе могут практически одновременно влюбиться почти все девушки, причем многие из них — в одного и того же человека. Это происходит, несмотря на громадные личностные различия между ними, различный уровень физической и интеллектуальной зрелости и т. д. Их влюбленность и связанное с ней поведение и переживания представляют в данном случае не что иное, как ролевое поведение, диктуемое стремлением подходить каким-то модным в данный момент образцам
Нормативную обусловленность межличностной аттракции подтверждают и существенные межкультурные различия в детерминации и мотивации эмоциональных отношений. Так, в проведенной под руководством творца дипломной работе А. Матьяш (1985) сравнивались паттерны романтического поведения советских и венгерских студентов. Были обнаружены великие различия между исследовавшимися популяциями как на уровне установок и мотивации, так и на поведенческом уровне. В частности, венгерские студенты чаще склонны интерпретировать свои отношения как любовь, более уверены в ощущениях своего партнера, их отношения чаще начинались по обоюдной инициативе (в то время как у советских студентов инициатором чаще выступал мужчина). В анализ была включена наряду с группой венгерских студентов, обучающихся на отчизне, и группа венгров, находящихся на обучении в СССР. Оказалось, что паттерны романтического поведения этой заключительной группы испытуемых претерпевали вследствие их временной включенности в иной культурный контекст существенные изменения, причем характер этих изменений зависел от пола респондентов
Мужчины были более склонны принимать советские образцы ухаживания, женщины — предпочитали придерживаться обыкновенных для них форм взаимоотношений. Это, окончательно, связано не с великим консерватизмом женщин, а етем, что, судя по данным А. Матьяш, в студенческой среде венгерский стиль ухаживания носит более эгалитарный характер, а советский – более традиционный. Переход на него, следовательно, выгоден мужчинам, но не выгоден женщинам
Отметим, что, несмотря на явные положительные стороны нормативного подхода к аттракции, его вряд ли стоит абсолютизировать. Нельзя отрицать существования наряду с ролевыми, безличными проявлениями подлинно межличностных эмоциональных отношений, с которыми правосудно связывается представление о высших человеческих ценностях
Рассмотрим теперь конкретные механизмы связи аттракции с параметрами широкого социального контекста. Механизмы до сих пор не светлы: в эмпирических исследованиях, где аттракция изучалась предпочтительно на уровне диады, и в общежитейских представлениях обычно подчеркиваются уникальность и непредсказуемость аттракции, а означает, и неименье связи с какими-либо иными явлениями. Вместе о тем имеющийся эмпирический материал дает основание не только подтвердить факт наличия искомых связей, но и выдвинуть некоторые гипотезы условно их механизма
Для выяснения вопроса о механизме связи эмоциональных отношений с параметрами социального контекста воспользуемся двухкомпонентной моделью, описанной в предыдущем параграфе. До сих пор эта модель использовалась лишь в исследованиях любви, но, на наш взгляд, нет никаких оснований считать ее нерелевантной и иным видам аттракции
Основываясь на двухкомпонентной модели, можно представить себе два пути воздействия социального контекста на аттракцию. Первый — это детерминация факторов физиологического возбуждения, состоящая прежде всего в санкционировании или препятствии распространению возбуждающих стимулов и ситуаций. Например, законодательства большинства стран содержат стать, направленные против распространения наркотиков. Мораль во многих сообществах осуждает использование искусственных стимуляторов активации или творенье ситуаций, приводящих к экстраординарному возбуждению великого числа людей, возникающему, например, иногда на концертахпоп-музыки. Распространение нефармакологических возбуждающих стимулов, например эротических, также регламентируются либо законами, либо традициями общества
Второй, более непосредственный способ воздействия социального контекста на аттракцию состоит, во-первых, в определении самого алфавита чувств, с поддержкою которого человек может интерпретировать свои состояния, и, во-вторых, в твореньи некоторых управлял использования этого алфавита. Человек с бедным алфавитом, в котором отсутствует, например, любовь, чувства любви испытывать” просто не может. Если даже сам алфавит достаточно объемен и включает в себя широкий класс переживаний и чувств, но субъект считает, что любовь — чувство, не доступное ему или таким, как он, или что оно возникает лишь при определенных, достаточно редких условиях, — иными словами, если он не умеет пользоваться этим алфавитом, подходящая эмоция не возникает (или, по крайней мере, не осознается)
Алфавит так же, как и управляла его использования, задаются’ искусством, средствами, массовой коммуникации и т. д. Через эти каналы сообщество воздействует на каждого индивида, определяя тем самым содержание аттракции
Прямой экспериментальной проверки реальности этого механизма до сих пор проведено не было, есть, однако, косвенные данные. Это, во- первых, результаты ряда сравнительных исследований, демонстрирующих связь между эмоциями и наличием подходящих лингвистических конструкций в различных культурах. Так, знаменито по крайней мере одно племя ману в Новой Гвинее, в словаре которого нет слова любовь и в общении членов которого отсутствуют подходящие эмоциональные компоненты. Во-вторых, подобные выводы можно сделать из анализа субкультурных, в частности межполовых, различий. Как, например, объяснить великую по ряду параметров романтичность женщин по сопоставленью с мужчинами? Выводить ее из физиологических необыкновенностей полов нет оснований. Существуют многочисленные данные, свидетельствующие о том, что половые различия в человеческих отношениях есть следствие прежде всего социальных, а не биологических факто-ров . Нам представляется более обоснованным пояснять разницу в уровне романтизма наличием так нарекаемого двойного сексуального стандарта, сообразно которому мужчине в большинстве культур разрешается иметь до- и внебрачные связи, для женщин же это считается недопустимым
Согласно этой традиции мужчины в подходящей ситуации могут интерпретировать свое возбуждение как сексуальное, женщины же обязаны разыскивать иные, более приемлемые для них разъяснения, в частности эмоциональные, романтические 14
Наконец, третьим косвенным свидетельством в выгоду адекватности схемы воздействия социального контекста на аттракцию является признание многими психологами прямой связи между богатством самих эмоций и богатством подходящих лингвистических конструкций. Так, любители тренинга сензитивности считают одним из Доказательств эффективности групповой работы расширение у их соучастников активного словаря эмоций . При этом предполагается, что расширение словаря связано с расширением диапазона чувств. Но ведь субъектом этого словаря является сообщество, культура, и, следовательно, именно параметры широкого социального контекста есть’ та общая база, на которой выстраиваются потом индивидуальныеразличия
Набор фактов и логических построений, приведенных здесь с целью обоснования выдвинутой гипотезы о механизме воздействия социального контекста на аттракцию, мог бы быть расширен. Однако и приведенного материала достаточно для того, чтобы считать догадку о воздействии социального контекста на эмоциональные отношения достаточно продуктивной
Отсюда следует вывод, дотрагивающийся конкретного механизма воздействия на аттракцию творений искусства. Сообразно использовавшейся здесь логике искусство (имеются в виду его вербальные формы) способствует расширению алфавита эмоциональных переживаний и задает управляла его использования. Это может быть достигнуто, например, через идентификацию читателя или созерцателя с героем, самая возможность которой является, явно, одним из признаков подлинно художественного произведения
Идентификация с героем дозволяет встать на его точку зрения, принять его схемы окружающего и разделить его представления о способах решения конфликта, в котором он находится. Это воздействие на когнитивные структуры реципиента. Идентификация дает, кроме того, возможность почувствовать то же самое, что ощущает герой, т. е., разговаривая языком двухкомпонентной модели, выучиться определенномуспособу интерпретации своих состояний
Есть две причины, по которым второй аспект воздействия творений искусства представляется даже более главным, чем первый. Во-первых, когнитивная структура, изменившаяся под воздействием книги или спектакля, может прийти в бывшее состояние под воздействием более сильных доводов иного творенья. Расширение же своего эмоционального алфавита или новый способ его использования — приобретение устойчивое, не пропадающее под воздействием но вой информации. Во-вторых, и это основное, чувства и переживания героя, которые становятся и ощущеньями созерцателя или читателя, всегда выражают в той или иной ступени мироощущение творца творенья. Талантливый художник — это не только профессионал высокого класса, но всегда и высокосензитивный человек, наделяющий своего героя широким спектром чувств. Тем самым художник дает своим современникам и отпрыскам образцы чувств, образцы эмоционального реагирования на иных людей
Можно предположить наличие и иных механизмов воздействия широкого социального контекста на аттракцию. Так, отношение к одному человеку есть в ка-Кой-то ступени конкретизация представлений о людях вообще
Процесс этой конкретизации труден и противоречив, тем не менее можно с уверенностью сказать, что имеющиеся у субъекта представления о человеческой природе, обыкновенные способы атрибуции не могут не влиять на его восприятие иного человека. Но взоры на природу человека, на наиболее вероятные причины его поведения, на человеческие мотивы задаются в веской ступени сообществом. Этой цели служат искусство, публицистика, фольклор. Санкционированные сообществом образцы поведения и мотивации распространяются по каналам системы массовых коммуникаций, включаются в систему образования. Они распространяются по межличностным каналам в виде сказок, песен и т. д
Некоторые косвенные данные дозволяют предположить наличие прямой связи между представлениями о том, насколько свойственны людям положительные черты личности и поведения, с одной стороны, и ступенью доброжелательности отношения к конкретному человеку — с иной. Эти результатыполучены прежде всего в экспериментах по альтруистическому поведению. Так, в одном из них испытуемые, слушая радио, получали информацию или о добропорядочном, или об эгоистическом поступке, якобы абсолютном в этот день (как было показано творцами, такая информация меняет представление о человеческой природе соответственно содержанию извещения). После этого испытуемые участвовали в эксперименте, организованном по схеме дилеммы арестанта. Оказалось, что те, кто получал более благосклонную с точки зрения оценки человеческой природы информацию, веско чаще реагировали кооперативно
Таким образом, может быть сделан вывод о том, что феномен эмоциональных отношений желая и стоит особняком среди иных психологических и социально-психологических явлений, не выпадает из общей закономерности детерминации его разными социальными и культурными факторами. Содержание эмоционального отношения одного человека к иному определяется не только индивидуальными и уникальными для каждой пары характеристиками, но и параметрами того широкого социального контекста, в котором разворачивается общение. Язык, интериоризированные управляла и нормы поведения, представления о человеческой природе, о закономерностях взаимоотношений между людьми и т. д. оказывают непосредственное воздействие на амурные переживания, склонность испытывать симпатию и антипатию и, вообще, на эмоциональные отношения между людьми