3. Критика теории непосредственности
Среди современных психологов немало и таких, которые не считают обязательным усматривать причины психических явлений необыкновенно в психических же явлениях. Они отмечают, что на психику также могут воздействовать физические и иные непсихические процессы. Однако примечательно то, что и для них теория непосредственности продолжает оставаться аксиоматичным положением. Дело в том, что, по их суждению, физическое воздействует на психику также прямо и непосредственно, как и, наоборот, психическое на физическое. Например, укол иглой (физический процесс) непосредственно вызывает чувство боли, а это заключительнее (психический процесс), со своей стороны, — подходящее движение тела.
Одним словом, сообразно теории непосредственности, действительность — будь то физическая или психическая — воздействует на нашу психику прямо, без участия какого-либо опосредующего звена. Стало быть, психика находится в непосредственной связи с действительностью — именно она действует на действительность, и она же получает исходящее от этой заключительной воздействие.
Однако известно, что человек, как и всякий живой организм, сформировался и развился в процессе взаимодействия с наружной средой. Сообразно теории непосредственности, предполагающей, что с действительностью взаимодействует не человек, а психика, именно эта заключительная и является единственной силой, обращающей это развитие и творящей всю историю человека.
Разумеется, неприемлемость такого отрыва психики от целостного организма, целостной личности, недопустимое игнорирование значения роли этой заключительной не могло остаться незамеченным и в западной психологии. Окончательно же, ею было признано то, что с действительностью взаимодействует субъект, а не оторванная от него психика. Однако понять этот несомненный факт с позиций теории непосредственности можно, лишь попытавшись свести человека как активную сущность, как личность к психике, доказав, что субъект по сути не представляет собой ничего иного,
кроме психики. Именно поэтому Гегель пытался доказать, что субъект всегда является сознанием или самосознанием, а родоначальник современной психологии Вундт полагал, что субъект для научной психологии представляет собой всего лишь совокупность психических явлений. Иное понимание субъекта, сообразно Вундту, значит возрожденье ветхого понятия субстанции, что ничего не даст научному изучению психологических фактов.
Таким образом, и здесь попытка спасения теории непосредственности вновь-таки приводит к признанию положения, неправомерность которого несомненна. Дело в том, что субъект, индивид, личность ни в коем случае не могут считаться совокупностью психических функций, поскольку психика — это не сам индивид, а орудие, приобретенное им в процессе взаимодействия с наружной действительностью и используемое для ее преобразования; психика — это не сам субъект, а его орган. И, окончательно же, с наружной действительностью взаимодействуют не органы индивида, а сам индивид, использующий их в процессе этого взаимодействия.